Недавно, разбирая старые вещи, я наткнулся на чемодан, в котором лежали стопки пожелтевших листов, исписанных мелким почерком. Оказалось, что это архив моего деда, и в нем я обнаружил совершенно удивительные записи, раскрывающие одну, прямо таки эпохальную мистификацию!

В 30-х годах мой дед вместе с тремя другими молодыми журналистами, прибыли в Казахстан, по линии союза писателей, чтобы строить здесь новую, советскую жизнь, создавать советскую культуру. Казахский народ, находящийся в тысячелетней спячке, и до недавнего времени почти поголовно неграмотный, следовало заразить энтузиазмом и подвигнуть на строительство светлого будущего — коммунизма. И бригада молодых литераторов принялась за дело. Они, как и множество других пропагандистских бригад по всей стране, создавали в умах людей образ нового мира, творили историю – строка за строкой! О чем писали? Поверьте, писать было о чем. Ведь надо понимать, в какое время это происходило!

Энтузиазму советских людей не было предела! А какой был размах, какие замечательные дела!  Осуществлялись глобальные проекты, ставились мировые рекорды, совершались выдающиеся открытия, задумывались грандиозные свершения, планировались стройки века… Это была эпоха героизма, и героями в ней становились вроде бы самые обычные люди! Рабочие перевыполняли планы, крестьяне собирали богатейшие урожаи.. Ведомые партией массы перекрывали реки, двигали горы, перевыполняли в десятки раз все нормы выработки! Великое чудо совершалось в отдельно взятой стране на глазах всего мира! Это сейчас трудовой подвиг советского народа воспринимается как  нечто фантастическое... А в то время нарубить в шахте 227 тонн угля за одну смену, как это сделал знаменитый шахтер Стаханов, было делом почти будничным… И казалось, что люди работают не по принуждению, а по зову своих сердец!

Народ строил идеальное государство, без богатых, бедных, нищих, рабов, униженных, угнетенных... И кульминацией должно было стать возникновение нового  человека высшего типа!

Такое великое время не могло обойтись без своих певцов. Подвиги народа, руководимого любимой партией, просто требовали воспевания! Глинка, Чайковский, Рахманинов и другие – это все, конечно, здорово и гениально, но... «Слишком уж далеки они от народа»! А песня должна была идти из самой что ни на есть народной души! Так что вскоре в каждой республике СССР стали появляться свои певцы коммунизма, слагавшие песни и сказки о великой партии, о прекрасной Родине... Молодым пропагандистам полагалось во всех уголках страны такие песни записывать, издавать и распространять.

Особое внимание уделялось, конечно, восточным республикам Советского Союза.. Именно потому, что от народных певцов требовался высокий градус восторга, экзальтация и славословия, которыми придворная восточная поэзия неумеренно грешит. Это существование в мире простых истин, облекаемых в пышные словесные одежды, на грани безумной эйфории и религиозного экстаза. Так что восточная традиция как нельзя лучше подходила историческому моменту..  

Дошла очередь и до Казахстана. И команда моего деда получила задание подготовить для печати перевод из произведений какого-нибудь местного народного певца… Но, отчаявшись найти в степях что-либо приличное, и будучи людьми предприимчивыми, они за один вечер придумали мифического поэта, назвав его Маимбетом. Стихи за его подписью, о трудовых свершениях советского народа, были опубликованы в газете и имели оглушительный успех. А наши молодые поэты довольствовались скромной ролью переводчиков. И дальше все могло бы пойти как по маслу, жил бы себе вымышленный Маимбет и творил, а «переводчики» имели бы хороший бонус к своей зарплате, но тут грянул гром!

Из Москвы последовало указание: привезти и представить народного певца-акына пред высочайшие очи, для вручения награды и личного знакомства. И тут выясняется, что никакого Маимбета-то и нету! Конечно, пришлось сознаться, и покаяться перед начальством – и все похолодели: за обман партии что полагается? Правильно… Ну а поскольку быть расстрелянными, ни начальству, ни ребятам, вовсе не хотелось, была придумана легенда, будто бы  откочевал Маимбет, куда-то в Китай, чтобы нести китайским крестьянам весть о великой стране Советов. Так и канул в Лету акын Маимбет. Но Москва-то все-равно требовала народного певца, тем более, что приближались дни казахской культуры!

 Пришлось ребятам срочно броситься на поиски новой кандидатуры... И, как-то раз, проезжая мимо пастбища, они обратили внимание на колоритного старого пастуха. Им оказался некий Джамбул Джабаев... Как выяснилось, Джамбул вроде бы даже был когда-то настоящим акыном. Правда, исполнял он свои песни исключительно на казахском языке, ни слова не понимая по-русски. Он был совершенно неграмотен, и к тому же... Джамбулу было уже 90 лет –  поздновато для начала новой карьеры! Но на поиски другого кандидата времени уже не оставалось, так что бригадой была сочинена вымышленная биография старого акына... В дневниках деда сохранился ее черновик:

«Чтец: В ночь у подножья Джамбула-горы,

Сжавшись комочком у снежной норы,

Мать моя, рабскую жизнь кляня,

В стонах и муках родила меня.

Молча собрался голодный аул,

Дали казахи мне имя Джамбул.

Пели акыны под звуки домбры,

Пели о мальчике, в бурю рожденном,

Пели о мальчике, нареченном

Именем гордой и древней горы.

...Джамбул с самого детства проявил удивительный талант в игре на домбре и стихотворных импровизациях.   В 14 лет он решил уйти из дома, чтобы стать акыном, зарабатывая на жизнь пением. Странствуя из аула в аул, Джамбул прославился  как мастер обличительных песен, в которых он рассказывал о тяжёлой жизни простого казахского народа и о замечательной жизни непростого. Каждым своим словом акын обличал жадных и хитрых баев, богачей, торгашей, жуликов и воров.. Короче, за социальную справедливость и против феодально-байского режима...

Так и прошла большая часть его жизни, и к семидесяти годам Джамбул уже давно не брал в руки домбру, смиренно готовясь отойти в мир иной…. Но тут... Грянула октябрьская революция! И старик вновь взялся за инструмент! Конечно, под впечатлением от тех перемен, которые принесла с собой Советская власть...» И как гласит легенда, чуть ли не по просьбе самих большевиков: 

Лайф: «- Товарищ Джамбул! От имени партии коммунистов прошу вас: возьмите снова в руки свою домбру. Ваши песни нужны народу!

- Мне по ночам снятся такие песни, каких я еще никогда не пел»

             Так состоялось чудесное второе рождение великого народного певца.

Снова юность, как чудом, Джамбулу дана

Будто кровь, как кумыс, забурлила, звеня

Будто снова моя разогнулась спина

Будто белые зубы растут у меня

После многочисленных проверок на всех уровнях, кандидатуру Джамбула  утвердили, и пошла кипеть работа:  бригада молодых русских поэтов срочно писала за  народного акына стихи, достойные великой эпохи! 

Сам Джамбул иногда тоже принимал участие в создании некоторых своих шедевров. Происходило это примерно так: русскоговорящий казах передавал акыну ключевые слова, Джамбул речитативом напевал, под аккомпанемент своей домбры; а «переводчик» записывал «подстрочник» новой песни. Старик не всегда понимал смысл слов, которые надо было употреблять, но старательно их повторял, и в конце концов выучил: сталин, советы, шпионы, конституция, пролетариат, изменники, коммунизм, колхозники... И другие, такие же замечательные слова.

Так что участие казахского акына в сочинении стихов, издававшихся под его именем, было чисто символическим. Но Кто знает, может быть Джамбул и впрямь был гениальным поэтом? Ведь он что-то такое пел...

Но что он пел на самом деле не интересовало! Нужны были величавые оды Сталину, комплименты в восточном стиле по любому поводу — день рождения вождя, открытие очередного дома советов, принятие сталинской конституции...

Конечно, и мой дед, и его друзья-поэты все время сомневались, что все поверят в легенду, будто безграмотный казахский старик вдруг превратился в великого поэта, композитора и певца. Ребята боялись, что обман будет раскрыт, и их всех посадят!

 Но результат превзошел все самые смелые ожидания! Первые же стихи Джамбула, опубликованные в газете «Правда» 7 мая 1936 года, стали потрясающе успешны! Какие свежие образы, какой национальный колорит, какая пышность метафор! И все это сочетается с несомненной политической зрелостью!

Звени же, домбра, по колхозным аулам,

Слушайте песни акына Джамбула!

Слушай, Кастек, Каскелеи, Каракон,

Я славлю Великий Советский Закон.

Закон, по которому радость приходит,

Закон, по которому степь плодородит,

Закон, по которому сердце поет,

Закон, по которому юность цветет,

Закон, по которому служит природа

Во славу и честь трудового народа.

Так родился великий советский акын…. И – подумать только! – страх разоблачения оказался напрасен: никого не смутил ни возраст начинающего поэта, ни его безграмотность и незнание русского языка. Зато стихи его были проникнуты советским патриотизмом и пафосом коммунистических идей. Да и сам жанр восточной поэзии привлекал – богатством поэтических красок, смелостью сравнений и вместе с тем – величавой простотой.… 

И вот наступил долгожданный день – великий старец явился на смотрины в Москву. Суррогатные отцы очень волновались, боясь провала, но все обошлось. Да еще как обошлось! Назвать успех Джамбула ошеломляющим было бы слишком слабо! Это был подлинный триумф!

Лайф: «Бурными овациями встречал зал старейшего акына Казахстана, орденоносца Джамбула Джабаева. Вечер в колонном зале дома союзов был посвящен творчеству народного казахского поэта. Слава певчей твоей судьбе. Мы желаем прожить тебе, хоть и стар ты, Джамбул, и сед, полтораста и двести лет. Столько доблестных дней прожить, сколько песен тебе сложить. В подарок Джамбулу преподнесли портрет гениального русского поэта. Джамбул и Пушкин. Это было символом великой дружбы народов нашей родины.»

Буквально в течение нескольких дней имя Джамбула узнала вся страна! Сам Горький называет его «Гомером 20-го века»!

По воспоминаниям деда, путешествие в Москву стало настоящим мистически-религиозным переживанием для старого акына, впервые выехавшего за пределы родной степи... Как пишет дед, Джамбулу то казалось, что он в раю – это, например, когда он посетил Кремль… То он боялся спускаться в метро –  думал, что это путь в преисподнюю.

После смотрин в столице, работа закипела больше прежнего, и сочинительство было поставлено уже на конвеер. К Джамбулу был прикреплен целый штат поэтов-секретарей. Среди тех, кто на него работал были и  весьма знаменитые поэты: Снегин, Сельвинский, Глоба, Стрешнева…. Симонов вот тоже. Уж они-то конъюнктуру знали хорошо. И писали так, что вождю и учителю нравилось. Дед с товарищами были в восторге, а щедрые гонорары честно делили между новым казахским Гомером и всей бригадой этой поэтической фабрики.

Древний акын стал популярнейшим персонажем. Слава его росла с каждым днем. Для всех народов СССР он стал олицетворением мудрости и великих традиций, заложенных в каждом народе.  Так что все новые и новые звонкие песни орденоносного поэта лились ручьем, а темы подсказывала сама жизнь... Например «Трудовые будни» - воспевание тех, кто честно трудится, перевыполняет планы, собирает невиданные урожаи...

Корову колхозную холит рука,

Корова колхозная высока.

Рогами заденет она облака,

А вымя, касающееся земли,

Клокочет фонтанами молока!

Страна моя могучей силой вдаль

Звенящих рельсов протянула сталь

Поющие, горячие – легли

Они как украшение земли.

Выше молот, кузнец, вздымай

Глубже, пахарь, пласты взрывай

И густым золотым зерном

Как на свадьбе, народ осыпай

Однако не стоит забывать, что дело-то происходило в тридцатые годы, когда люди целыми семьями ютились в крошечных комнатушках коммунальных квартир; когда приходилось часами выстаивать огромные очереди за самым необходимым; когда брат доносил на брата, и каждый жил в страхе, что ночью за ним приедут чекисты.

И совсем рядом с этой, полной страхов и борьбы за существование, жизнью... шла другая – где собирают невиданные урожаи, и каждый день выплавляются сотни тысяч тонн стали, и строятся новые заводы, электростанции, и орошаются пустыни, и реки поворачиваются вспять согласно решению партии и лично товарища Сталина! И, стоя в очереди за гнилой картошкой, каждый понимал, что, невзирая на мелкие трудности отдельно взятых людей, на самом-то деле – вот здесь, буквально в двух шагах – строится самое справедливое общество, рай на земле.

В общем, пропаганда эффективно работала, и обычный советский человек жил одновременно в двух странах – реальной и иллюзорной. На создание этой второй страны – утопии - были брошены огромные силы Агитпропа: тысячи и тысячи людей работали – снимали фильмы, писали картины, сочиняли песни и стихи – чтобы вся страна,  вооруженная простой и ясной идеологией, верила в светлое будущее, несмотря на то, что вся эта красота как-то не очень сочеталась с серыми буднями.

Но конечно, подлинные творцы советской мифологии находились в Кремле. Там работала бригада самая серьезная…

Разве могли бы несколько молодых литераторов угнаться за режиссерами-постановщиками фантастически популярных среди народа шоу — показательных судебных процессов? Особенно славился своим ораторским талантом и гневным пафосом генеральный прокурор СССР Вышинский. Любой восточный поэт позавидовал бы той напыщенности метафор и гневному пафосу, с которыми Вышинский клеймил подсудимых: "шпионы и изменники", "зловонная куча человеческих отбросов", "звери в человеческом облике",!

Лайф: «Игра разоблачена. Маска предательства с их облика, с их лиц сорвана, и сорвана навсегда»

Ну а  самим этим провокаторам и шпионам, после перенесенных пыток, ничего не оставалось, кроме как  покорно кивать головами: «Да, работал на японскую разведку. Да, хотел отравить тов. Сталина. И прошу меня расстрелять...»

И, удивительно, почему никого особо не настораживал тот факт, что на скамье подсудимых вдруг оказывались те прославленные революционеры и военачальники, которых еще вчера превозносили до небес! Наоборот, народ верил и кричал: «Смерть изменникам родины! Никакой пощады врагам! Расстрелять всех до одного, как бешеных собак!».

Лайф: «До позднего вечера шли колонны московских трудящихся... за правосудие, раздавившее троцкистскую гадину. Еще тесней сплотился советский народ вокруг великого вождя товарища сталина.»

Вот и создатели казахского Гомера старались не отставать от любимой партии. Так что вскоре из-под пера Джамбула начали исправно выходить стихи, обличающие поганых предателей. Они мгновенно разлетались по стране, заучивались наизусть и цитировались при всяком удобном случае – от пионерских слетов до партийных собраний и съездов, где вслед за словами Вышинского, каждая фраза казахского самородка служила  доказательством виновности кровожадных шпионов!

Чтец: Попались в капканы кровавые псы

Кто волка лютей и хитрее лисы

Кто яды секретные сеял вокруг

Чья кровь холодна, как у серых гадюк

В ком нет ни сердечной людской теплоты

Ни чести, ни совести, ни чистоты

Презренная падаль, гниющая мразь

Зараза от них, как от трупов, лилась.

С древних времен акыны воспевали подвиги храбрых батыров — героев, оберегающих народ от врага, защищающих родные земли. Батыры воплощали в себе лучшие черты народа: любовь к земле, ненависть к захватчикам, стойкость, отвагу, благородство помыслов... Поэтому и в творчестве Джамбула любимые советским народом герои выступали в роли великих батыров…

Батыр Каганович, здоровьем цвети!

Провел ты для нас через степи пути,

Ты крикнул земле, покориться веля -

И недра раскрыла земля.

Калинин — батыр, будь здоровьем богат!

Храните — сказал ты — телят и ягнят:

Растут табуны и тучнеют стада,

Ушла из кибиток беда!

Гроза всех врагов — Ворошилов-батыр,

Ты самый большой на земле командир!

И враг уважать научился в бою

Каленую саблю твою.

И наконец, о легендарном основателе советскогогосударства

Лайф: «Еще недолго, и мы увидим победу коммунизма во всем мире, мы увидим основание всемирной федеративной республики советов...»

Мы слышим твой голос, кипящий, как горный поток,

Как мощь водопада, дробящего скалы в каменья.

Он льется на север, на запад, на юг, на восток,

Он рвет все плотины — всесилен, могуч и глубок.

Мы слышим твой голос, батыр человечества — Ленин!

Герой: Но вершиной творчества всей бригады переводчиков, конечно, была песнь о великой, беспредельной и поистине сыновней любви девяностолетнего старца к Отцу всех народов, товарищу Сталину….

Чтец: Он гений и житель народной души,

 Он самый испытанный из кош-басши,

 Он знает звезду, что рубином цветет

 И прямо в джайляу ведет.

Об этом джайляу, о счастьи для нас,

 Поведали миру Энгельс и Маркс.

 Собрал караван туда Ленин в поход,

 И Сталин его ведет.

Пусть солнечный Сталин, избранник всех стран,

И дальше ведет наш большой караван,

Туда, где мечты поколений слились -

В джайляу веков — коммунизм

Лайф: «я счастлива, что живу в такое замечательное время!»

Чтец: От Сталина-солнца струятся мне в сердце лучи.

 Я Сталина славлю во всех моих радостных песнях.

 Счастливую жизнь несущий для Родины — Сталин!

 Народы сплотивший, отец человечества — Сталин!

 Исток вдохновения и знамя поэзии — Сталин!

 Взрывающий скалы, преграды не знающий — Сталин!

 И домбры звенят, и в звонах серебряных — Сталин!

Чтец: Несу свои песни и думы и чувства

 Любимому Сталину — солнцу искусства.

Живи, любимый наш отец, великий мастер счастья — Сталин!

Славься в песнях, Сталин, гений мира,

И страна-батыр СССР!

Герой: Такая любовь не могла быть не оценена. Сталинская премия второй степени, Орден Ленина, Орден Трудового Красного Знамени, Орден «Знак Почёта» - это еще не все: 12-комнатная «юрта» построена для Джамбула и всего его семейства, подарен красивый иноходец, а на гонорары, которые он получает, Джамбул может теперь купить целый табун лошадей или верблюдов, а то и два. Сейчас он и сам живет в такой же роскоши, как столь ненавидимые и обличаемые им баи...

В 45-м году Джамбул оставил этот мир в зените славы, не дожив всего лишь несколько месяцев до своего столетия. Бригада его переводчиков перестала быть нужна, и все четверо поэтов были немедленно посажены. Выжил только мой дед.

А слава Джамбула жила и крепла, созданный из него бренд продолжали мощно  «раскручивать». Мало кто из всех поэтов в мировой истории был удостоен такой славы и почестей, как казахский акын! Многочисленные произведения Джамбула на протяжении еще очень долгого времени преподавались в средних школах, исполнялись солистами и хорами, звучали по радио и печатались в центральных периодических изданиях по всей необъятной территории СССР, и во многих странах мира! Над могилой акына устроен куполообразный мавзолей, а дом его превращен в литературно-мемориальный музей. В Казахстане его именем названа область,  превосходящая по площади несколько европейских государств, вместе взятых! Профиль Джамбула отчеканен на монетах,  изображен на марках, его имя носят города и поселки, улицы и переулки, культурные учреждения, школы, библиотеки...

И все это возникло из работы только лишь одной бригады пропагандистов! А сколько таких бригад было по всей стране?

Кто знает... Но они смогли создать параллельную реальность, в которой происходили невероятные вещи! И знаете? – я иногда ловлю себя на мысли, что мне самому хотелось бы жить в этой сказочной стране, где все люди дружно строят светлое будущее... Где тебя окружают герои-богатыри - дерзкие, отважные и сильные духом!  И буквально каждый обычный человек, в любой момент готов стать героем и совершить подвиг! Где каждое утро ты просыпаешься, и осознаешь себя частью великого общества... Тянет туда, понимаете?

I found an old suitcase under a pile of family junk. It was packed full of yellowing papers, all covered in a minuscule handwriting. Soon, I realized that I had lain before me my grandfather’s archives, and from them I could piece together a detailed record of an astounding historical process—the spinning of a legend.

In the 1930s my grandfather set off with three other young journalists for Kazakhstan, sent by the Writers’ Union to propagate Soviet culture. The people of Kazakhstan, still in a thousand-year slumber and until then almost all illiterate to a man, were to be encouraged, if not inspired, to build a bright, Communist future. The team of young writers set about their task. Like numerous other propaganda brigades scattered around the country, they crafted an image in people’s minds of a new world, and laid down this new history, line by line! What did they write about, you ask? Believe me, there was no shortage of material—just think of the time they lived in!  

Back then, the enthusiasm of citizens of the Soviet Union knew no bounds! And what ambitions they had, what splendid feats and accomplishments! Massive projects were implemented, world records broken, groundbreaking discoveries made, grandiose achievements planned, the biggest construction projects of the century... This was a time of god-like heroes, but it was the average worker, the man in the street, who could become a true hero! Factory workers easily met and exceeded their work targets, while peasants brought in gigantic harvests. On a single order from the Party, masses of peasants shifted the course of rivers, literally moved mountains, and met their annual production plan within a month! These miraculous feats advertised the Socialist experiment to the whole world, and the Herculean labors of the Soviet people now sound like an unreal fantasy… The famous coalminer Alexey Stakhanov, the original ‘Stakhanovite’, drilled out 227 tons of coal in a single shift, many times the individual quota, and this was “all in a day’s work”…it seemed that, all across the country, people went to work purely out of selfless devotion to the Motherland!

The people were building the ideal state, one with no rich, no poor, no underprivileged, no slaves or downtrodden masses… and this new society would bring forth a new, supreme human being!

Such legendary times would not have been complete without legendary singers. Someone had to sing the praises of the achievements of this great people, led by their even greater Party! Glinka, Tchaikovsky, Rakhmaninov and the rest were, of course, inspired, genius composers, but… they were just “too far from the masses” – songs had to come straight from the soul of the people. So, soon enough, each of the many republics of the USSR would be home to their own bards, composing Bolshevik ballads and communist canticles about the beloved Party and the incomparable Motherland. Young propaganda writers in all the corners of the empire started publishing work in this new genre.

Naturally, particular emphasis was placed on the republics in the Eastern flank of the Soviet Union. Popular signers in this part of the world had a reputation for especially joyous exaltation, inherited from the court poets of generations past, and were expected to apply once more this gift of excessive glorification, elevating simple ideas with thick clouds of grandiose language, half-way between crazed euphoria and religious ecstasy. In a word, the Eastern cultural tradition was the perfect match for that historical time.

Kazakhstan was no exception. My grandfather’s team received the order to find a local folk singer, and then translate his works for publication. But, after failing to find even a half-decent artist in the lonely steppes, and being of an inventive ilk, they sat down one evening and dreamed up a mythical folk poet, a Kazakh aqyn, whom they called Maimbet—a name that soon appeared in the local newspaper, under lines of poetry celebrating the feats and labors of the Soviet people. Maimbet was an instant success, and the young poets were content with their modest role of translators. Their problems were over: they would now receive a healthy bonus while the fictional Maimbet composed an endless stream of verse, but after a while they were disturbed by ominous rumblings from Moscow…

A new order had come down from the capital: a summons to bring the aqyn to be ceremoniously presented with awards, and to shake the most powerful hands in the land. But existence was the only quality Maimbet’s creators could not give him. Naturally, they would have to confess, begging the forgiveness of their seniors, but the young wordsmiths found it hard to take this honorable path, or even to mention out loud the punishment for their high crime, of having deceived the Party. So, they spun a new legend: that Maimbet had launched himself into a nomadic walkabout, in the general direction of China, to bring the peasants of that country news of Soviet progress. And thus it was, that Maimbet slipped back into oblivion. Yet Moscow continued to demand their folk singer, mindful of the approaching “Days of Kazakh Culture”.

The team had no choice but to find a new aqyn. Passing a local pasture, they found themselves drawn to an old shepherd. This was Dzhambul Dzhabayev , himself apparently a former aqyn. He sung his own songs exclusively in the local tongue, as he understood no Russia. He could neither read nor write, and was more than ninety years of age—by any standard, a little late to start a new career. But there was no time to seek an alternative, so the writers began spinning a new biography for the old aqyn. I found this draft in my grandfather’s diary:

«Reader: At the foot of Dzhambul  mountain, deep at night

Huddled in a snow lump, frozen in one knot,

Cursing her slavery, and in the throes

Mother of mine gave me birth.

Silenced by famine, Kazakhs from the aul

Gave me the name after the mount – Dzhambul .

Aqyns who chanted to the dombra at fame,

Chanted about a boy born in a snowstorm,

Chanted about a boy who’ll restore

Ancient and proud mountain name.

…From early childhood, Dzhambul  demonstrated extraordinary talent, whether he was playing the dombra or improvising poetic verse. At 14 he decided to leave home and become an aqyn, earning his daily bread with song. He wandered from aul to aul, and gained fame as a master of subversive diatribes, in which he sang about the hard existence of simple Kazakhs and the luxurious lives of the rich. With every word he lashed out at rich and cunning landowners, bai, as much as he lambasted thieves, con-artists and dishonest traders. In short, he was for social justice and against the feudal regime of bai landowners.

Thus he spent most of his life, but by seventy years of age Dzhambul  rarely touched his dombra, peacefully preparing to slip into the other world, until the rude awakening of the October Revolution. The old man took his trusted instrument in hand, impressed by the changes wrought by Soviet power, and supposedly prompted by requests of the Bolsheviks themselves:

“Comrade Dzhambul ! I beseech you on behalf of the Communist Party: take up your dombra once again, for the people need your songs!”

“I dream of such ballads as I have never sung before”

               And thus the great folk singer was miraculously born again.

Youth as a miracle upon Dzhambul ‘s bestowed

As frothing kumyss, his blood’s overwrought.

As though again, unbent is my back.

As though again, my white teeth’ve grown back.

After an infinity of checks at every level, Dzhambul’s candidacy was finally approved, and the work began apace: the team of young Russian poets hurried to produce verses on behalf of their aqyn, memorable texts that matched the greatness of the era!

Dzhambul himself, meanwhile, occasionally participated in creating these new masterpieces. This is how it worked: a Russian-speaking Kazakh would relate various keywords to the aqyn, who would sing them recitativo, whilst strumming his dombra, and the “translator” would jot down the skeleton of each new song. The old man did not always comprehend the meaning of the words he was fed, but laboriously strived to repeat them, and incidentally ended up acquiring a rich new vocabulary: “Stalin”, “Soviet”, “constitution”, “Communism”, “kolkhoz”, “proletariat”, “spies”, “traitors”…

Even if the Kazakh aqyn’s contribution to the poems composed in his name was purely symbolic, people still could imagine he was a poet of genius—after all, he was mumbling something as he played…

But no-one was interested in what he was actually singing! Rousing odes to Stalin were what was required, compliments and praise in the familiar Eastern style tailored to the events of the day, whether it was the leader’s birthday, the opening of yet another “House of Soviets”, or for Stalin’s new constitution…

Of course, my grandfather and his poet friends were always worried that someone would see through their bluff, not believing the legend that an illiterate old Kazakh had suddenly turned into a great poet, composer and singer. They rightly feared that if their secret got out, they could face prison!

But the response exceeded their most optimistic expectations!

Dzhambul’s verses were first published in the Pravda newspaper on May 7, 1936, and were a resounding success! The fresh images, the ethnic flavor, the rich metaphors, all combined with unquestionably sound political vision!

The sounds of dombra ring over the auls.

The songs of Dzhambul spread over the auls.

Каsteck and Каrackon, now listen in awe

As I am praising the great Soviet law.

The law under which the joy is forthcoming,

The law under which the steppe is flowering,

The law under which the heart is rejoicing,

The law under which our youth is upcoming,

The law under which, to the working men glory,

Is nature itself now proudly serving.

And so, the legendary Soviet aqyn became reality, and there appeared to be no reason to fear that the truth would be revealed: no-one was surprised by the poet’s age, nor his illiteracy, or his ignorance of Russian. After all, his poems were thick with Soviet patriotism and the pathos of Communist ideals, while the charm of Eastern poetry worked wonders, offering a rich palette of daring juxtapositions and humbling simplicity…

At last, the long-awaited day came: the great old man was presented to the leadership in Moscow. His surrogate fathers were terrified that their plan would fail, but their legend survived to live another day. Indeed, did more than survive— Dzhambul was a triumph!

“Waves of applause wash over Kazakhstan’s most senior aqyn, the officially-decorated Dzhambul Dzhabayev. This evening, the main hall of the House of Soviets has been dedicated to the works of this Kazakh folk poet. You have earned your fame and we wish you, Dzhambul, though you are already grey, a hundred and fifty, even two hundred years. And a new song for every glorious day you live! Dzhambul is presented with another gift: a portrait of the most brilliant Russian poet. Dzhambul and Pushkin. This is a symbol of the great friendship between the peoples of our common Motherland.”

After just a few days, the entire country knew Dzhambul! Gorky himself called him the “Homer of the twentieth century!”

According to my grandfather, the trip to Moscow was a mystical journey and a religious experience for the old aqyn, who found himself outside his native steppe for the first time in his life. The memoirs recall that, in the Kremlin, Dzhambul thought he had gone to heaven, while he was too scared to descend into the Metro system, believing it to be a path into hell itself.

After visiting Moscow, there was more work to do than ever, and the poems were now being pushed out by well-oiled machinery. Dzhambul was surrounded by a staff of secretary poets. These even included Snegin, Selvinsky, Globa, Streshneva and Simonov—all famous names at the time. These were poets who knew how to deliver what the leadership expected of them. My grandfather and his comrades were delighted, and they honestly split their generous wages with the Kazakh Homer and the entire factory of poets.

The aqyn was becoming a person of fame, ever better known across the country with each passing day. For all the people of the USSR, he was the manifestation of wisdom and great traditions, himself an honored folk symbol. The decorated poet now produced rivers of verse, inspired by day-to-day life, such as “Workdays” an ode to the honest, over-achieving worker…

Collective-farm hands groom a collective-farm cow.

A collective-farm cow is as high as a tower.

Horns reaching up to the heights of the clouds,

The heavy udder, hanging all the way to the ground,

Bubbling fountains of milk to feed the crowd!

My homeland thriving on a major scale

Stretched in the distance tracks of ringing rails.

Those rails – I hear their ardent song –

Adorned my homeland far and long.

Oh blacksmith, lift your hammer, to the cloud

Oh plowman, dig deeper with your plow

With golden grain, as at a wedding

Do shower the working crowd.

We should not forget, however, that this was the nineteen-thirties, when immense families were crammed into tiny rooms in communal apartments, when there were endless queues to buy basic necessities, when brother denounced brother, and every family lived in the fear that the secret police would come for them.

Parallel to this life of fear and the struggle to survive was a different life, where every day saw rich harvests collected, thousands of tons of steel forged, new factories opened, power stations launched and deserts irrigated by rivers turned around by the will of the Party and Comrade Stalin himself! Standing in line for a handful of rotten potatoes, everyone understood that far above the difficulties encountered by any individual, in actual fact right here, all around, the most just society was being built, a heaven on Earth.

In a word, the propaganda worked. Soviet citizens lived in two worlds, the real and the illusory. The second country, the utopia, was supported by the labors of thousands upon thousands of propaganda artists, producing everything from films to paintings, composing poetry and songs, so that the entire country could be armed with a single, simple vision and a clear ideology, and believe in a bright future, even if this imagined beauty was a far cry from the dull reality of life.

The best propaganda was made in the Kremlin itself. Here, the country’s best mythmakers were busy spinning the biggest legends…

Could a handful of your writers keep up with the producers and directors of the most popular reality shows in the country—show trials? Attorney General Vyshinsky was particularly famed for his oratory talent and furious pathos. Any Eastern poet would be envious of the colorful metaphors with which he decorated his outraged monologues, labeling the defendants “spies and traitors” , “stinking piles of human debris” or “wild animals in human form”!

“The secret is out and the game is over. The mask is torn forever from the ugly face of treachery.”

The provocateurs and spies themselves, after sitting through this torture, could do nothing but humbly nod their heads, “Yes, I worked for Japanese intelligence. Yes, I wanted to poison Comrade Stalin, and I ask to be shot…”

The amazing thing was that no-one really questioned the fact that the defendants were those same famed revolutionaries and military leaders who had been praised to the skies not so long before! The people believed every word, and screamed: “Death to the traitors of the Motherland! No mercy for enemies! Shoot them all, every one, like mad dogs!”

“Until late into the night, columns of Muscovite workers marched for justice, to crush the Trotskyist swine. The Soviet people come together as one around their great leader, Comrade Stalin.”

The creators of the Kazakh Homer did their best to keep up with the beloved Party. Dzhambul soon began producing long poems attacking the reviled traitors. These verses instantly reached every part of the country, were learnt by heart and quoted at every opportunity, from meetings of Pioneer youth clubs to Party conferences, where phrases coined by the native Kazakh would serve as proof, on a par with Vyshinsky’s own testimony, of the guilt of these bloodthirsty spies.

Reader: The bloody dogs fell into our traps,

That evil, and cunning as a wolf, or a fox,

Who secret poisons sowed around us,

Whose blood is cold as of the vicious asp;

In whom there is no compassion nor heart

In whom there’s no purity, honor, regard

You hideous scum, you detestable dud

Who’s spreading contagion like corpses or crud.

Since ancient times, aqyns celebrated in song the achievements of brave batyrs – heroes who protected the people and their land from enemies. Batyrs represented the best traits of the nation: love of the land, hatred of occupiers, resilience, courage, noble thoughts and deeds… And so, in Dzhambul’s works, the favorite heroes of the Soviet people were presented as great batyrs…

Hail to Kaganovich-batyr, who proudly stands!

You’ve built us big highways through our lands,

You ordered the earth to give in and stand still

She opened its bosom to submit to your will.

Hail to Kalinin-batyr, prosper, friend!

You’ve ordered us: care for your calves and your lambs.

Since Herds thrive and flocks grow day after day,

Thanks to you, troubles have melted away!

Hail Voroshilov-batyr, watch out, foes!

You’re truly the largest commander on earth!

At war our foes’ve learned to heed to your word

And your hardy sword.

Finally, the legendary founder of the Soviet state made an appearance.

“In a short while, we will see the victory of Communism across the whole planet, we will see the founding of a planetary, federal republic of Soviets…”

We all hear your voice, bubbling like a mountain flow

Crushing rocks to pebbles, pebbles to dust white as linen,

When to the north, west, south, east, it rushes,

It’s mighty deep when all the dams it crashes

We hear your voice, batyr of the mankind - Lenin!

But the pinnacle of all the efforts of that team of translators was, of course, a song about the great, limitless love of a ninety year-old man, the heartfelt love of a son for the Father of All Peoples, Comrade Stalin…

Reader: He is a hero and a gem of the peoples’ soul,

He is the most tempered of the Kosh-basshi steel,

He knows the star that ruby-red ​​blooms

And leads in a jaylyaue (a pasture), through glooms.

This jaylyaue where our sunshine resides,

The world has discovered through Engels and Marx.

Then Lenin led his caravan to that field,

And it is Stalin who brought us in here.

Let Stalin-our loadstar and elect of the masses,

Lead forward our caravan to the coveted places.

There, where the dreams of the masses have risen -

In the jaylyaue of centuries – Communism.

“I am happy to be alive in such a glorious time!”

Reader: From our sun Stalin, the rays have enraptured my heart.

In all of my jubilant songs – I praise Stalin:

Carrying a happy life for the country - Stalin!

The father of mankind, who has united all people - Stalin!

The source of inspiration and banner of poetry - Stalin!

Exploding rock, not knowing the barriers - Stalin!

And silver stringed dombra songs, its silver bells - Stalin!

Reader: I inscribe my songs and my thoughts and all my heart

To our leader Stalin – the sun of our art.

Hail to beloved father, the great master of happiness - Stalin!

The glorified genius of the world, Stalin,

And the country-batyr USSR!

Such love could not go unrequited. The Stalin Prize, second degree, Order of Lenin, Order of the Red Banner of Labor, Order of the Symbol of Honor, and more: a 12-room yurt built for Dzhambul and his entire family, he was later presented with a gorgeous horse, while the fees and wages he earned Dzhambul were enough to buy a whole herd of horses or camels, or both. Now he lives in the same luxury as the bai he once furiously lambasted…

In 1945 Dzhambul left this world, at the height of his fame, just a few months before he would have been a hundred years old. His brigade of translators ceased to be of any use to the state, and all four poets were immediately slammed into prison. Only my grandfather survived.

But Dzhambul’s fame lived on, growing ever stronger—this was a brand that deserved promotion. What other poets, anywhere in the world, had achieved such fame and prestige, as the Kazakh aqyn? Dzhambul’s numerous works were taught for the longest time in schools, performed by soloists and choirs, heard on the radio and printed in periodicals across the Soviet Union, and beyond, across the world! A cupola-like mausoleum was built over Dzhambul’s grave, while his home was transformed into a literary museum and memorial. In Kazakhstan, his name was given to a whole province, as large as several European states! Dzhambul’s profile can be found on coins and stamps, while towns and villages bear his name, alongside boulevards and streets, schools and libraries…

And all of this appeared due to the work of just one team of propaganda artists! And how many such artists like him were there across the country?

Who knows…but they were capable of creating a parallel reality, in which extraordinary things took place! Just imagine, I even catch myself thinking that I would like to live I that magical land, where everyone works together in friendship, building a bright future… Where you are surrounded by heroes and larger-than-life role models—every one of them brave, sincere and strong of spirit! Where each and every man and woman is ready, at any moment, to achieve great feats and become a hero! Where every morning you wake up to feel that you are a part of a great people… Once you’ve imagined yourself in that land, a part of you will always want to go back, isn’t that so?